Литература и ссылки

  1. Летков Ю. В., Калафати А. Ю. 2020. Алгоритм классификации полиграмм «Сокол». PREPRINTS.RU. https://doi.org/10.24108/preprints-3112144
  2. Летков Ю. В., Калафати А. Ю. 2021. Алгоритм классификации полиграмм Out_LIEr. PREPRINTS.RU. https://doi.org/10.24108/preprints-3112294
  3. Размеченные полиграммы: [Электронный каталог] /2020. – URL: https://yadi.sk/d/6gxZj3keSPD_5g?w=1. (Дата обращения 01.10.2021)
  4. Калафати А.Ю., Летков Ю.В. Краткий отчёт о ходе валидизации алгоритма «Сокол»//Детекция лжи. – 2021. № 3. – С.32-36
  5. Летков Ю.В., Калафати А.Ю. Основные принципы и понятия алгоритма классификации полиграмм "Сокол"// Детекция лжи. – 2022.. № 4. – C. 41-50
  6. Поповичев С.В. Ложь как психофизиологический феномен. //Детекция лжи. 2020. С.116-147
  7. Поповичев С.В. Тестирование с применением полиграфа: экспериментальное исследование или диагностическое измерение. //Детекция лжи. 2020. С.129-155
  8. Сокол, просто Сокол. //Полиграф – форум, URL: http://ld.eposgroup.ru/forum/viewtopic.php?t=14273
  9. Летков Ю.В., Точность полиграфного теста // Детекция лжи. – 2020.. № 1. – C. 88-97
  10. Материалы апрельского семинара в Санкт-Петербурге (2021)
  11. Материалы доклада на сочинской конференции (2021)
  12. Сошников А.П., Летков Ю.В. Особенности реагирования в канале дыхания в тестах с вопросами "управляемой" лжи
  13. Летков Ю. В. 2023. Оценка тестов методики скрываемой информации методом ранжирования реакций. PREPRINTS.RU. https://doi.org/10.24108/preprints-3112672
  14. Летков Ю.В. 2023. Диагностика значимости релевантного стимула в тестах Ликкена методом общего суммарного ранга (черновик)
  15. Диагностика значимости релевантного стимула в тестах Ликкена методом общего суммарного ранга - демонстрация PowerPoint с авторскими комментариями (доклад на 3-й онлайн конференции полиграфологов)
  16. Летков Ю. В. 2023. Формула Ликкена PREPRINTS.RU. https://doi.org/10.24108/preprints-3112880
  17. Летков Ю. В. 2023. Диагностика значимости релевантного стимула в тестах Ликкена методом общего суммарного ранга. PREPRINTS.RU. https://doi.org/10.24108/preprints-3112881
  18. Летков Ю. В. 2023. Зависимость размаха колебания давления воздуха в манжете от величины артериального давления в условиях специального психофизиологического исследования. PREPRINTS.RU. https://doi.org/10.24108/preprints-3112937


Этюд о магии преподобного Байеса
Молодому специалисту-полиграфологу Соколовой дали задание проверить на причастность к краже крупной суммы денег из сейфа директора компании. Директор Геннадий Подозревающий и бухгалтер Сергей Нечистоплотный без тени сомнения утверждали, что к кражу могла совершить только Екатерина Нервная и никто более. Екатерина женщина средних лет, обременённая ипотекой, давно уже работала в компании и завоевала полное доверие директора. Как ни странно, именно это обстоятельство и вызывало наибольшие подозрения у директора. "Намеренно втёрлась в доверие," - рубанул он в лицо Соколовой, не оставив ей возможности выбрать "нулевую" позицию. Соколова вдруг отчётливо поняла, что по результатам опроса на полиграфе будет уволена Нервная либо одна, либо в компании с Соколовой. По-женски ей было жалко Нервную. Одинокая женщина с ребёнком. Языки без костей, которые есть в любом коллективе, утверждали, что Подозревающий «не ровно дышал» к Нервной. И даже более ‒ она ответила взаимностью. А ещё более гибкие языки сообщали, что Нечистоплотный сохнет по пассии шефа…Но, с другой стороны, ипотека и жена Подозревающего. На днях она устроила грандиозный скандал в кабинете мужа. Вызвали «на ковёр» Нервную, после чего в кабинете на несколько секунд повисла угрожающая тишина. И вдруг раздался какой-то неясный шум, звуки передвигаемой и падающей мебели, сдавленные возгласы. Нервная пулей вылетела из кабинета. Воротничок её блузки оторван и висит на одной нитке, всегда аккуратно убранные волосы растрёпаны, по щекам растеклась туш…Соколова, приустававшая в приёмной, была шокирована. В след Нервной раздался истошный женский вопль: «Ты у меня под забором сдохнешь сука!».

Соколова подготовила тест Юта для проверки Нервной. Использовать ТФО не было никакой возможности. Нервная знала все подробности кражи. Знала даже день кражи: дату и день недели. Знала примерное время, когда могла произойти кража. И в общем-то крайне маловероятным было то, что кражу совершила группа. По этой причине Соколова не подготовила и поисковые тесты. Во время тестирования Соколова старалась максимально корректно выполнить то, чему её учили. Увидев полиграммы, специалист облегчённо вздохнула: она с чистой совестью может остаться работать в компании.
Примечание: полиграммы теста приведены ниже.
Директор просил сообщить результат проверки ему лично. Но так как он отсутствовал в ближайшие два дня Соколова подготовила письменный отчёт и отправилось домой. Ночью ей приснился жуткий сон. Ей снилось, что рядом её с кроватью сидит мужчина в рясе. Священник! – пронеслось в голове Соколовой, и она почувствовала, как похолодели её ноги и руки. Отпущение грехов, - с замиранием подумала она, - неужели это всё? Священник смотрел на неё с лёгкой укоризной. И Соколова вдруг поняла: Батюшка, я сделала всё что могла! Священник продолжал смотреть на неё не мигая. Соколова натянула одеяло до подбородка и вдруг почувствовала, как её прошиб пот. Священник кивнул головой и растворился.
Соколова несколько видоизменила вопросы теста, но суть их осталась не изменой ‒ лгать на них мог только тот, кто взял пропавшие деньги. Она всегда сообщала опрашиваемому человеку, что может быть назначено дополнительное исследование, если полученные в результате теста данные будут неубедительны. Иногда так случается, например, по причине неудовлетворительного состояния человека, или же если человек был не внимателен и не точно выполнял несложные инструкции, которые давал ему полиграфолог. Это же она сообщила в предтестовой беседе и Екатерине Нервной, поэтому та была совсем не удивлена, когда на следующее утро Соколова пригласила её повторно в свой кабинет.
‒ Я думаю вам не стоит тратить на меня своё время, ‒ сказала она, усевшись на стул рядом со столом Соколовой, ‒ Меня всё равно уволят. Или нет ‒ я сама уйду. Обидно только до слёз ‒ хорошие люди будут думать, что я воровка.
Нервная всхлипнула и поднесла руку к глазам.
‒ А деньги я не верну. Нет у меня таких денег и никогда не было, ‒ уверенно продолжила она, вскинув голову.
‒ Екатерина Семёновна, не думай те о моём времени. Я хочу всего лишь получить надёжные данные, и это мая работа, к которой я отношусь очень ответственно. А как человек я больше всего не хочу, чтобы пострадал невиновный.
Соколова смотрела на застывшую маску лица женщины, сидевшей напротив.
- Екатерина давайте поговорим по душам…
К концу теста у Соколовой бешено колотилось сердце. Она поняла, что сама своими руками поместила себя в точку бифуркации, и что бы она теперь не делала, далее непредсказуемые события будут развиваться уже без её участия. Её комфортный уголок, в которой ей было так уютно и надёжно, рушился. И это было дело её собственных рук.
Примечание: полиграммы второго теста приведены ниже.
Возвращаясь домой, она старательно пыталась прогнать мысли о событиях текущего дня. Но понимала, что уже не может справится с тем, что на неё давило. Как бы она не старалась, она возвращалась к полиграммам Нервной и по новой прокручивала беседу с ней. Всё ли она правильно сделала? Всё ли она сказала и была ли она достаточно убедительна? А что, если она всё-таки не права? Погружённая в собственные мысли, она не замечала окружающего мира. Резкий скрип тормозов, ворвавшийся в сознание, заставил её вздрогнуть, и она почувствовала, как её нога, потеряв сцепление с землёй, скользнула в сторону. Соколова потеряла равновесие и упала. Она ощутила резкую боль в локте, который, падая, выставила перед собой. От боли Соколова зажмурила глаза, а когда открыла, то увидела, склонившегося к ней мужчину в тёмном длинном пальто с глухим воротом. На голове у мужчины была надета шляпа с широкими полями. Мужчина протягивал ей руку. Непроизвольно она приняла помощь, но в этот же миг узнала в мужчине того, кто стал причиной её неприятностей. Она вскрикнула и попыталась вырвать руку, но мужчина крепко держал её. Соколова на мгновение почувствовала, как её тело потеряло вес, и она как пушинка взмыла вверх...В следующий миг она стояла перед дверьми своей квартиры.

Соколова встряхнула головой, пытаясь отогнать наваждение. Затем осмотрела одежду ‒ она была в полном порядке. Ощупала локоть и убедилась в том, что он цел и невредим. Ей сделалось дурно, в коленках возникла предательская слабость и она прислонилась лбом к двери.

‒ Соколова, я понял вас. Я принимаю вашу точку зрения, но…, ‒ сказал Геннадий Подозревающий и сделал многозначительную паузу.
Соколова сидела за Т образным столом справа от начальника. Подозревающий смотрел в листы с распечатанными полиграммами, держа их перед собой.
‒ Но, ‒ повторил Подозревающий и посмотрел на Соколову, ‒ вот скажите, если б я не спросил вас, почему Вы дважды тестировали Нервную, вы бы принесли мне распечатки обоих тестов? Или только одного? И чем бы руководствовались? Обстоятельствами текущего момента?
У Соколовой загорелись уши.
‒ Геннадий Геннадиевич, ‒ как можно твёрже начала Соколова, ‒ я написала отчёт ещё до вашего вопроса. В нём всё указано. Вы же его читали.
‒ Ну ладно, ладно, не кипятитесь Соколова, ‒ ответил Подозревающий и продолжил изучать полиграммы. А затем добавил, ‒ Откуда я знаю, сколько у вас там отчётов заготовлено и какие они.
Соколова сжала кулаки и мысленно ударила Подозревающего по физиономии. Подозревающий упал на спину вместе со стулом. Его ноги взмыли вверх, ботинки слетели с ног, представив миру дырявые носки. Соколова хихикнула. Директор посмотрел на неё.
‒ Я что с отчётами попал в точку?
‒ Нет что вы, Геннадий Геннадиевич, ‒ ответила Соколова и почувствовала, что щёки её предательски зарделись, ‒ Я это так просто, я немного переживаю, от нервов это. Ситуация не стандартная.
‒ Да уж это и я понимаю. Вот вы же сами учили меня, если на ПВ вот такой пик-это значит врёт человек. Вот же у вас один пик, второй, третий, ‒ Подозревающий тыкал пальцем в листы бумаги и продолжал, ‒ Врёт раз за разом. А вот тут пики на ВС. Не врёт значит. Как вы объясните это?
‒ Ну-у-у, ‒ склонив на бок голову протяжно произнесла Соколова, ‒ есть ведь не только КГР, есть дыхание, есть ФПГ. По ним по всем надо смотреть…
‒ И выбирать то, что тебе удобно, ‒ прервал её директор.
‒ Зачем вы так, Геннадий Геннадиевич! Я никогда не давала повода…
‒ У меня ни один сотрудник не давал мне повода. А все, кто дал, уже не мои сотрудники, ‒ отрезал Подозревающий.
На несколько секунд в кабинете повисла тягостная тишина. Видимо директор принимал какое-то решение.
‒ Хорошо, ‒ сказал он, ‒ раз дыхание и ФПГ, раз так, то буду принимать решение в отношении вас после консультации с другим специалистом.
Затем, нажав на кнопку интерком, громко сказал: «Вероника, позовите Рэнген»
В кабинет зашла брюнетка со стянутыми в пучок волосами, одетая в строгий деловой костюм. Алла Рэнген выполняла в компании обязанности менеджера по персоналу. Увидев в кабинете Соколову, она слегка улыбнулась ей и едва заметно кивнула головой, подмигнув глазом. Соколова поняла, что её приглашают на маленький междусобойчик.
‒ Алла, найдите мне полиграфолога, - сказал Подозревающий, и видимо, прочитав немой вопрос на лице Рэнген добавил, ‒ нет пока только для консультации.

Соколова отпила из кружки ароматный кофе и посмотрела на Рэнген.
‒ Ты знаешь, я ведь ему сразу говорила ‒ нельзя её брать, нельзя. Я раньше никому не говорила, он мне сам запретил, а тебе сейчас скажу. Она ведь из «Фрегата» по-плохому ушла. Ой как по-плохому. Там такая история была…
Алла осеклась и сделала глоток из кружки, которую держала в руках.
‒ Извини подруга, но пока помолчу. Вот уволит её ‒ вот тогда. А ты чего такая задумчивая? Тебе отдохнуть пора, развеяться. Ну ладно, я пошла. Ну пока, чикса, до вечера пятницы!
Соколова подумала, что существуют две Аллы Рэнген. Одна из них ходит на работу, а другая в ночные клубы.
Соколова снова сидела за столом начальника, а он стоял у окна и куда-то смотрел. Затем он повернулся и сказал:
‒ Вот ведь какая история, Соколова. Разговаривал я с полиграфологом. Я попросил его посмотреть на полиграммы тестов и сказать мне, где человек врал, а где говорил правду. И что интересно, он был с вами солидарен. В одном тесте он сказал, что человек лгал, а в другом отвечал правду. Но знаете, он показался несколько, как бы сказать, молодым специалистом и я попросил порекомендовать мне кого-нибудь ещё. И он предложил мне своего знакомого. Может быть вы знаете его? Его фамилия…
Подозревающий назвал фамилию полиграфолога. Фамилия у полиграфолога была достаточно редкая и необычная, чтобы её не помнить. Соколова вспомнила, как была на конференции полиграфологов, и этот самый полиграфолог вступил в дискуссию со спикером. А спикер был её преподаватель. Человек, который обучал её профессии. Соколова не совсем уловила смысл дискуссии, так как не смогла разобрать некоторые слова, по причине того, что сидела далеко от полиграфолога. Но при этом она была переполнена возмущением. Она не понимала, как можно спорить с преподавателем. Ей так и хотелось крикнуть: «Немедленно прекратите!»
Соколова кивнула головой.
‒ Очень хорошо, - продолжил Подозревающий, ‒ я наводил справки ‒ это известный полиграфолог в ваших кругах. Вот я дал ему полиграммы для оценки вслепую. И результат тот же самый!
Соколова слушала начальника, а в голове мелькали картинки воспоминаний о конференции. Море, тёплое солнце ‒ это просто райский уголок для встречи с коллегами и обсуждения профессиональных тем. Да и были интересные выступления.
‒ Я нашёл и третьего специалиста. Тут уж что бы наверняка ‒ с огромным многолетним опытом и даже учёной степенью! И представь себе, результат тот же самый! А когда я им говорил, что это полиграммы одного и того же человека и тесты по одному и тому же вопросу, то один из них сказал, что тут специалист должен сделать неопределённый вывод, а два других сказали, что в такой ситуации окончательный вывод может сделать только тот полиграфолог, который проводил тестирование.
Директор сел в кресло и положил руки на стол, сцепив их.
‒ А мне не нравится это субъективизм! Получается, что решение будет вынесено только на основании твоего личного мнения, которое будет основано…, я не знаю на чём основано. Может быть ты с Нервной в сговор вступила!
«Опять он за своё», ‒ устало подумала Соколова.
‒ Ну какое же решение мы примем, Соколова? И на чём основанное? На какой полиграмме? Вы говорите, что ситуация проверки имела для Нервной слишком большое значение, и поэтому вам не удалось в ходе первого тестирования погасить её тревожность. А как, по-вашему, человек укравший деньги не будет тревожится на полиграфе? Проверка для него не будет иметь большого значения?
«Решение, решение…», ‒ думала Соколова. И неожиданно ей вспомнился мужик, который на конференции говорил о какой-то программе, помогающей принять решение. Он ещё постоянно протирал запотевающие очки, и Соколовой стало смешно. Она подумала, что мужик всё врёт. А посади его под датчики, то она бы в миг его раскусила. Ему ещё задавали из зала вопрос о какой-то байесовской статистике. «Хм…Бесовской статистике», ‒ подумала Соколова и что-то её насторожило в этом словосочетании. А мужик отвечал на вопрос и говорил что-то о теореме Байеса. Стоп. Байес. В памяти всплыли студенческие годы. Николай Садовый спорит с преподавателем, доказывает, что ему не нужна математика. Он пришёл в университет изучать психологию, а если б хотел математику, то пошёл бы на математика. Соколова была на стороне Садового. Математика вызывала у неё смертную скуку. Безжизненные числа, лишённые человеческого содержания и души. Души. «Байес кажется был священником», ‒ всплыло откуда-то из глубин подсознания, и мысли Соколовой на мгновение застыли. Она вспомнила свой сон со священником и мужчину, который помог ей подняться. А помог он ей наяву или во сне? У Соколовой не было ответа. «Я должна скачать эту чёртову программу», ‒ решила Соколова.
‒ Геннадий Геннадиевич, дайте мне пожалуйста один день.



Соколова зашла в свой кабинет и зачем-то заперла его изнутри. Как будто бы она не хотела, чтобы её застали врасплох за чем-то предосудительным. Несколько раз она прошагала по диагонали кабинета взад-вперёд, силясь вспомнить название нужной ей программы и адрес её сайта. Поняв, что усилия тщетны, она села в своё кресло и достала телефон.
‒ Лена, привет, ‒ Соколова поприветствовала коллегу, с которой была на той самой конференции, в группе с другими коллегами из их города.
‒ Привет, привет, Соколова. Куда пропала, коллега? Ни звоночка, ни эсемесочки, ни вайберинки, ни ватсапочки от тебя давно не было. Так и потеряться не долго. Знаю, знаю сейчас рассказывать будешь про дела и занятость. Я и сама такая, чего на тебя грешить ‒сама вся в работе. Знаешь уходить собираюсь, на вольные хлеба хочу податься. Эти требования нереальные ‒ четыре человека в день и ни одним меньше ‒ ну как так можно, надоело уже сил нет. А ты помнишь Колю Барсукова? Ну? Ты представляешь…,‒ смартфон выдал пулемётную очередь в ответ на приветствие. Соколова поняла, что подавить эту огневую точку можно только с помощью артиллерии, и прервала коллегу.
‒ Извини, Лена, у меня очень срочно, дело крайне важное, начальство ждёт с отчётом. Подумала, что только ты сможешь помочь.
Огневая точка была уничтожена, что привело личный состав противника в смятение.
‒ Срочное дело? Важное? Какое важное дело может быть? Какое дело может быть важнее последних новостей?
‒ Ну прости, Лен, сразу позвоню тебе и расскажу всё в подробностях.
‒ Всё-всё?
‒ Конечно.
‒ Чем тебе помочь?
‒ Ты помнишь последнюю конференцию?
‒ Конечно помню, я тебе как раз и хотела про Барсукова, женится он из-за этой конференции…
‒ Да ты что? И на ком?
‒ Вот это самое интересное ‒ ей рожать уже скоро…
‒ Стоп, подожди, у меня всего лишь час и я должна отчитаться. Я тебе потом обязательно перезвоню.
‒ Ну хорошо давай, что у тебя?
‒ Ты помнишь на этой конференции рассказывали про какую-то программу, я не помню, как называется, что-то вроде с птицами связано. Какая-то курица в голове вертится, сама не понимаю и почему. Но точно не курица. Она вроде как принять решение должна помогать, и что-то там со статистикой связано, с алгоритмами.
Несколько секунд трубка молчала.
‒ Ну ты мать, даёшь. И это твоё срочное-важное дело? Столько времени прошло после конференции, а ей вдруг программа потребовалась, да так, что иди всё остальное лесом?
‒ Да понимаешь, не знаю откуда директор наш узнал про эту программу и потребовал объяснения, почему я её не использую. Через час требует отчитаться. А я вспомнить не могу, вот и звоню тебе.
‒ Да-а-а-а…Я смотрю ваш придурошный тебе тоже скучать не даёт. Но ты позвонила куда надо. Ты ж знаешь ‒ я любопытная. Я сразу её скачала и посмотрела. Но я ж боец старой закалки ‒ никакой математики, только личный взгляд эксперта. Математика ‒ это полная ерунда и муть. Я посмотрела программку, но там, как говорят мужики: «Без стакана не разберёшься». А со стаканом она уже и даром не нужна. Знаю ‒ пробовала.
‒ Ой, Лен, она у тебя есть? Скинешь?
‒ О чём речь! У меня ещё и презентация к ней есть. Сейчас будет всё в лучшем виде…

Через несколько минут Соколова изучала программу и презентацию. Презентация была странной. Ей никогда не приходилось такие видеть. Какие-то таблицы, числа, p-значения, круги Эйлера. Если автор хотел что-то рассказать, то презентация должна быть точно не такой. Презентация должна быть короткой, живой, яркой, запоминающейся с известной долей юмора и выделением главной мысли. Тогда слушатели её воспримут и запомнят. А что тут запоминать? Тут и понять что-либо трудно, не говоря уже о запомнить. Нет, хотя вот: желательно, что бы пользователь СППРП имел общее представление об основных понятиях теории вероятности и статистики, при этом «глубокого» погружения» не требуется. Соколова вспомнила, как докладчик сказал, что это особенно необходимо в том случае, если лицо на то уполномоченное потребует объяснения как работает программа. Соколова с горечью подумала: «У нашего Гены лицо ещё как уполномоченное. Наш Гена постоянно требует объяснений. Это что ж, мне про теорему Байеса читать? Можно ведь где-нибудь лайт ‒ версию найти?». Соколова непроизвольно сжала зубы и сделала глубокий вздох. Ей пришла в голову мысль о том, что жалко, что это «неглубокое погружение» не дают в школе полиграфологов.

Когда Соколова, держа в руках свой ноутбук, зашла в кабинет начальника, она была не то что бы ошарашена ‒ она лишилась дара речи. И не от того, что она увидела состояние, в котором находится Подозревающий. Подобное состояние у него нечасто, но случалось. А от того, что же ей теперь делать и как давать объяснения?
‒ Проходи, Соколова, садись. Да, давай сюда, ‒ Подозревающей встал ей на встречу и выдвинул стул из-за стола. А когда она уселась, вернулся на своё кресло.
‒ Ну что ж, раз я себе позволил, да ещё в твоём присутствии, то позволь тебя спросить: скажи честно, Соколова, ты хочешь коньяка?
‒ Геннадий Геннадиевич, извините, но нет. Я не смогу работать, я пришла рассказать Вам…
‒ Хм, Соколова, ты может быть не в курсе, но начальнику нельзя отказывать в такой ситуации, пренебрегая хорошим коньяком. Но я тебя уважаю за принципиальность. Ты молодец. Давай рассказывай. А на это не смотри. «Я в форме», —сказал директор и кивнул головой на стол, на котором стояла открытая бутылка коньяка и одинокий снифтер.
Соколова задумалась. Ей надо было демонстрировать шефу экран ноутбука для того, чтобы он видел все её манипуляции, но приближаться к нему она остерегалась. Мало ли что: «начальнику нельзя отказывать». «Не откажи себе сам», ‒ зло подумала Соколова и мысленно сплюнула.
‒ Я жду, Соколова. Вы, кажется, хотели показать мне что-то на ноутбуке. Сидите, я подойду сам. Давайте рассказывайте.
Подозревающий уселся рядом с ней и почти дышал ей на ухо. Соколова невольно отодвинулась и подумала, что от него должно густо пахнуть коньяком. Но она уже давно почти не слышала запахи из-за того, что перенесла ковида, хорошо, что в лёгкой форме.
Соколова рассказала директору про метрические данные, показала, как показатели признаков реакций выделяются на полиграмме в ПО полиграфа. И как сохраняются в файл, а затем загружаются в ту самую программу. Подозревающий слушал её внимательно, не совершая излишних телодвижений, которые бы вполне соответствовали его сиюминутному статусу, и Соколова забыла, что он пьян.
‒ Программа рекомендует принять решение на основании байесовского решающего правила. Я сейчас поясню немного про теорему Байеса…
Директор прервал её.
- Про теорему не надо. Я по образованию эколог. Биостатом мне все мозги забили. Так что я имею представление.
‒ Ну тогда вот смотрите: я ввела данные в программу, а вот тут надо ввести априорную вероятность. До первого теста я ничего не могла сказать про Нервную, она ли взяла деньги или нет. У меня не было никакой информации, поэтому я вожу ноль целых пять десятых.
Подозревающий согласно кивнул головой.
‒ Вот нажимаю на кнопку рассчитать, и видите, программа выдаёт результат. Видите, вероятность обмана восемьдесят семь сотых.
‒ Хм. Обмана? ‒ Подозревающий скептически хмыкнул.
‒ Да, обмана. Но эта вероятность мала. Ошибка в 13 процентов слишком велика, и программа не рекомендует принимать решение. Иначе говоря, данных недостаточно и лучшим вариантом будет провести, конечно, при возможности, дополнительный тест, чтобы дополучить то, что необходимо для окончательного решения.
‒ Ну-у-у,‒ протяжно сказал Подозревающий,‒ согласен, в реальных исследованиях обычно так и поступают.
‒ Ну я так и поступила.
Геннадий Геннадиевич недоверчиво усмехнулся.
‒ Вы хотите сказать, что вы тогда уже пользовались программой?
‒ Нет, ну я почувствовала…
‒ Почувствовали значит. Насчитали баллов на обман. А сколько Вы там насчитали? Насчитали и почувствовали. Вас там в вашей школе полиграфологов чувствовать учат? Кто преподаёт курс чувствительности?
Подозревающий засмеялся в голос, встал, пошёл и плеснул коньяка в снифтер, выпил.
Соколова подумала, что начальник в чём-то прав.
‒ Ну и тем не менее я оказалась права, и программа подтверждает это.
‒ Ну хорошо, а дальше что? Дальше программа покажет, что во втором тесте была правда, и мы принимаем решение о непричастности Нервной? – спросил директор, возвращаясь назад, ‒ то есть мы точно так же выбрасываем результат первого теста, а он, между прочим, показывает, что нас обманывают с вероятностью близкой к той, которой уже достаточно, чтобы приять решение.
‒ Вот тут основной момент, Геннадий Геннадиевич, ‒ воодушевилась Соколова. Эта вероятность ‒ восемьдесят семь сотых, это апостериорная вероятность, которую нам дал тест. Это выраженная в числе информация об обмане со стороны Нервной, которая возникла после. А до - была пять десятых. Но эти восемьдесят семь сотых теперь являются априорный вероятностью для второго теста. Вот смотрите, я ввела в программу данные второго теста. Ввожу в окошечко для априорной вероятности ноль целых восемьдесят семь сотых и нажимаю на кнопку «Рассчитать». И программа сообщает, что диагностирована правда с вероятностью девяносто девять и девять десятых процента. Можно уверенно принимать решение. И это решение основывается и на данных первого теста, и на данных второго теста.
Подозревающий задумчиво смотрел на экран ноутбука и затем произнёс:
‒ Получается я Катю предаю уже второй раз. Он встал, и засунув руки в карманы, смотря в пол, повернулся на каблуках на сто восемьдесят градусов. Затем сел в своё кресло, и уставившись на бутылку сказал:
‒ Знаете, Соколова, не доверять близкому человеку - это всё равно, что предать его.
Он посмотрел на Соколову, которая была смущена его словами.
‒ Да, ‒ сказал он, кивнув головой, ‒ Катя моя первая любовь. А я сам всё сломал. Сломал, а забыть не смог. Каждый раз, когда вспоминаю вот тут вот щемит. Что-то в своей жизни я делаю не так.
Подозревающий поднёс руку к груди. Затем отпустив её неожиданно расхохотался.
‒ А я-то думал, что она нашла в этом мухоморе. Просто недоумевал. А теперь всё понятно. Пазл складывается. Это я про жену. Нанятый мной детектив отчитался, что она дважды встречалась с Нечистоплотным.
Соколова сидела, смотря в стол перед собой.
‒ Идите, Соколова, занимайтесь своими делами, ‒ сказал директор, и когда та уже была на полпути к двери кабинета, произнёс, - Стойте.
Соколова повернулась к нему.
‒ Я прошу вас о том, что услышали от меня никому не рассказывайте. И…лучше вообще забудьте.
Соколова кивнула головой. А когда она уже взялась за ручку двери, Подозревающий торопливо вскрикнул:
‒ Подождите, Соколова, я забыл главное.
Соколова посмотрела на него.
‒ Спасибо Вам.
‒ Геннадий Геннадиевич, мне кажется, что вам сейчас не коньяк надо пить.
‒ Вы правы.

Соколова сидела в своём кабинете и писала очередной отчёт. В это время к ней влетела Алла Рэнген и плюхнулась в кресло для тестирований.
‒ А что, может датчики на меня нацепишь?
‒ И? На предмет чего?
‒ Имя моего последнего парня отгадаешь.
‒ Алла, ты же замужем?
‒ Ну, имя моего мужа ты уже знаешь, ‒ засмеялась Рэнген.
‒ А теперь о серьёзном, ‒ сказала она, успокоившись, ‒ прикинь, что делается! Гена наш велел мне помощника для Нечистоплотного найти. Не справляется он мол. Не ну ты поняла, да?
Алла сделала брови домиком, и наклонив голову, подмигнула.
‒ Но это всё ерунда. Он сегодня с утра появился в офисе с огромным букетом. М-м-м, какие цветы! Ты бы видела! И сразу в кабинет к Нервной. Выгнал девчонок, и они там два часа…Нет ты понимаешь? А ещё он велел найти мне самого лучшего в городе адвоката по бракоразводным процессам. Не, ты поняла, да? Он с кикиморой своей разводится…

В конце рабочего дня Соколовой вдруг захотелось сделать что-то нестандартное, что-то, что она обычно не делает. Так как работать оставалась всего несколько минут, то ничего приличного из нестандартного на ум не приходило. «А поеду -ка я домой на такси», ‒ подумала она.
Когда Соколова вышла на улицу, такси её уже поджидало. Таксист ‒ дядька славянской наружности посмотрел на неё пристально и с каким-то удивлением. Соколова села на заднее сидение такси и заметила, что таксист время от времени посматривает на неё в зеркало заднего вида. «Понравилась я хрычу этому что ли?», ‒ подумала Соколова и на всякий случай нашла в сумочке газовый баллончик. На тот случай, если таксист маньяк. И ещё она отодвинулась, чтобы оказаться вне поля зрения таксиста. При этом она заметила на заднем диване предмет, который, как она решила похож на чётки. «Наверное кто-то забыл. У таксистов забывают много разных вещей. Наверное, надо сказать ему, а то кто-то другой заберёт их, а человек может хватится и спросит с таксиста»
Таксист-«маньяк» остановился возле её дома, и Соколова поняла, что её страхи были напрасны.
‒ Сколько я вам должна? ‒ спросила Соколова.
Таксист повернулся к ней.
‒ Нисколько. За вас уже заплатили. И хорошо так заплатили.
‒ Это как так? ‒ удивлённо спросила Соколова.
‒ Понимаете, сегодня утром ко мне сел пассажир. Странный такой. На попа похож. Но не наш поп, не православный. Это точно. Он сказал мне, что вечером я повезу девушку. И понимаете у меня в голове сразу как фотография возникла ‒ ваша фотография. Я узнал вас, это он мне про вас говорил. Вот он просил передать.
Таксист протянул ей алую-алую розу. Соколова не испытала никакого удивления. Она уже поняла, от кого это цветок. Она взяла его в руки и неожиданно ощутила её густой аромат.
Таксист, покрутив головой по сторонам, перешёл на шёпот.
‒ Послушайте, а это не передача какая-нибудь? Шоу там какое? Типа «Голые и смешные»
Соколова представила, что таксист ждёт, что она сейчас расстегнёт плащ и покажет ему обнажённую грудь. Представила, и ей стало смешно. Смешно от того, что она знала, что это не передача и не шоу и грудь она не покажет. Не покажет потому, что это просто жизнь ‒ жизнь полиграфолога.